Краеведы Школы педагогики ДВФУ в ходе ряда экспедиций, состоявшихся в последний период в западные предгорья Сихотэ-Адиня, несколько раз побывали в Этнокультурном центре удэгейского села Красный Яр Пожарского района. Выезжая на реки Бикин и Большую Уссурку (бывш. назв. Иман) и посещая самые отдалённые таёжные места, нам было интересно сопоставить свои ощущения от увиденного и услышанного с тем, что запечатлено в образах и содержится в виде экспонатов в этом самобытном очаге культуры.

Центр расположен на левом берегу Бикина, в нескольких десятках метров от реки. Его территория занимает почти полгектара. Ещё на подходе можно заметить ряд построек-шалашей, сооружённых из тростника и осоки. Это – аунга, жилища удэгейцев, в которых они проживали вплоть до 30-х годов прошлого века. Характерно, что у северных народов такие «дома» носят иные названия, в частности юрта, яранга, чум, иглу, типи, ураса. Они и сейчас разбросаны на бескрайних просторах тундры, где пасутся тысячные стада северных оленей. В Приморье аунгу можно встретить только на территории центра. Раньше в похожих жилищах в Уссурийском крае обитали не только удэгейцы, но и гольды, орочи и другие аборигены. В наши дни для проживания, например, на берегу реки на время рыбного промысла и охоты в тайге, «лесные люди» строят времянки, носящие название кава (балаганы). Это – своего рода летние дачи, крыши которых покрыты корьём или кусками рубероида (толи). В последнее время при строительстве таких объектов удэгейцы стали широко использовать плотный целлофан. Снаружи он покрывается корой чозении или кедра, а также травой, дёрном, затем придавливается жердями. Сейчас кавы можно наблюдать, проплывая по Бикину или той же Большой Уссурке.

В аунге устраивается место огня. Оно считается священным. Наличие постоянного очага даёт возможность быстро развести (по-местному – разбудить) костёр, приготовить пищу, согреться и наладить освещение. Раньше всем этим ведала супруга охотника, рыбака или же их старшая дочь.

За последние десятилетия многое изменилось. По берегам рек можно увидеть спутниковые тарелки, добротные деревянные домики, лабазы (склады) и другие постройки. Освещение – от бензоагрегатов, например, на стойбище Лаухе (бывш. Лаохозен, верховья Бикина) стоит «движок» мощностью в 10 киловатт. В целях экономии ресурсов так называемое начальство разрешает запускать его только по вечерам.

В аунге-юрте располагаются места для отдыха, 1-2 стола, скамейки, а на полках расставляется простая посуда и другая бытовая утварь. Всё это изготовляется из жердей. Вплоть до 20-х годов в аунге пол застилали звериными шкурами. Под голову клали набитые травами подушки, но не матерчатые, а сшитые из тонкой, но весьма прочной и мягкой кожи.

…Теперь же попробуем войти в помещение Этнокультурного центра и ознакомиться с залами. Пока автор этих строк осматривал берег Бикина и разговаривал с местными жителями Евгений Ковешников и Борис Радыгин знакомились с предметами искусства, беседовали с сотрудниками центра и фотографировали экспонаты. Молодой смотритель учреждения из рода Сулянцзига живо отвечал на вопросы Бориса Викторовича. Чувствовалось, что он хорошо осведомлён о быте, нравах и обычаях народа удэге и нанайцев.

По словам Ковешникова и Радыгина, на красиво оформленных стендах размещены материалы, касающиеся истории создания этого замечательного учреждения и его мастерской, в которой изготовляют продукцию декоративно-прикладного характера. Здесь – образцы расшитых национальных костюмов, халатов, головных уборов и обуви. Всё увиденное поражает яркостью, оригинальностью рисунков и форм. В каждом изображении угадывается и хозяин тайги – тигр, и таймень, и коварная, кровожадная харза, и хитрый соболь, и сова, и копьё, и острога, и многое-многое другое. Главное – надо не только уметь правильно воспринимать объект, но и постараться заглянуть, хотя бы краешком, в душу удэгейца или нанайца. Без этого всё покажется простым, не будет «торкать», как теперь выражаются не блещущие познаниями в русском языке и литературе «продвинуто-задвинутые» представители молодёжных групп.

Среди экспонатов – множество удэгейских и нанайских талисманов-амулетов и брелков. Особенно следует обратить внимание на мастерски изготовленную посуду, туески и другие предметы утвари. Изящество сувенирной продукции действительно впечатляет. За небольшую сумму вам предложат, например, когти рыси, зубы медведя, клыки дикого кабана и копытца косули. Большой популярностью у посетителей пользуются, конечно же, рога изюбра, а особенно – лося. Часто покупают маленькие рожки, которые ранее носил какой-нибудь молодой козлик-саёк, погибший за любовь не на турнире с соперником, а от пули жадного и ненасытного браконьера.

В одном из залов можно увидеть убранство удэгейского жилища, вокруг которого расставлены сэвены, охраняющие аунгу от проникновения внутрь злого духа под названием каньгу.

В углу зала находится манекен. Это – копия удэгейца, охотника на кабанов. У него в руке – копьё. Рассказывают, что данный образ взят из книги В.К.Арсеньева «По Уссурийскому краю». Именно в 1907 году, накануне Нового года (1908), остановившись на стойбище Лаохозен (Лаухэ) Владимир Клавдиевич, Дерсу Узала и два удэгейца охотились на кабанов. В целях экономии патронов аборигены взяли с собой только копья. Тогда зверей преследовали на лыжах. Гонка по глубокому снегу дала положительный результат, кабаны быстро устали. Удэгейцы, догнав их, успешно применили своё простое оружие. По данному сюжету, а также арсеньевским описанием одежды аборигенов и был изготовлен этот прекрасный манекен.

В августе 2012 года нам, участникам экспедиции, пришлось заночевать на стойбище Лаухе, Ночь на Бикине была тихая, слегка ущерблённая, старая луна – то появлялась, то исчезала в облаках. Картина увиденного напоминала известную работу художника Архипа Куинджи «Ночь на Днепре». На плёсе нередко слышался всплеск-удар хвостом большой рыбины, а иногда и совы. Это – перекликался со своей подругой рыбный филин, устроивший охоту то ли на ленка, то ли на хариуса, а может быть и на небольшого тайменя.

… В другом зале Этноцентра расположен «материнский уголок». Там висит деревянная, красивая зыбка-люлька, на которой усажен запелёнатый особым нанайским способом ребёнок. С дитём аборигены обычно не панькаются. Его просто-напросто привязывают к «сиденью» вместе с покрывалом, обматывая тесьмой по всему телу. Так и мучается ребёнок до прихода матери или старшей сестры. Через какой-то промежуток времени он привыкает, закаляется, растёт.

Интересен своим содержанием экспонат – вышитая сорочка с множеством прикреплённых на ней разноцветных ленточек. Это – ритуальный почётный символ, оформленный под конкретного человека. В углу стенда висит чучело совы. Это – ханяла, душа человека, ушедшего в иной мир. Он называется буни. Ханялу ни в коем случае нельзя тревожить.

В нижней части стенда расположено чучело белочки. Оно напоминает о том, что человек, которому посвящён символ, был охотником. Под стендом располагаются фотографии.

В конце нашего рассказа хочется сказать несколько слов о прекрасных людях, создавших этот удивительно-таинственный центр самобытной культуры. В первую очередь назовём главу администрации Красного Яра В.П.Каленчугу, председателя удэгейской общины «Тигр» В.А.Ширко, заслуженного художника России И.И.Дункая, мастера-речника Ю.И.Пеонку, представителей удэгейских и нанайских родов – Кялундзига, Суляндзига, Уза и Уксуменко, а также вышивальщиц узоров из Пошивочной мастерской общины «Тигр». Спасибо им огромное!